УДК 339.923

 

С. В. Беренда,

к. е. н., доцент кафедры международной экономики и мирового хозяйства,

Харьковский национальный университет имени В.Н. Каразина, г. Харьков

 

НАЛИЧНЫЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ РАЗРЫВЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ В ИНТЕГРАЦИОННЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ МИРА, НА ПРИМЕРЕ ЕАЭС

 

S. V. Berenda,

PhD, Associate Professor of The Chair of International Economics,

V.N. Karazin Kharkiv National University, Kharkiv

 

EXISTING INSTITUTIONAL GAPS ECONOMIC INTEGRATION IN INTEGRATION ASSOCIATIONS OF THE WORLD, THE EXAMPLE OF THE EAEU

 

Современные экономические вызовы формируют новые подходы и модели интеграционного взаимодействия. Возникает закономерный вопрос, как определяется процесс экономической интеграции, как осуществляется его конструирование, что является его движущей силой. Практика интеграционного взаимодействия свидетельствует о необходимости управления интеграционными процессами и такой управленческой формой, наряду с международными двусторонними и многосторонними соглашениями, являются наднациональные институциональные образования с определенным набором полномочий. Поступательность - является характерной чертой процессов экономической интеграции ее постепенного усложнения и перехода к более высоким уровням интеграционного взаимодействия. В мировой практике сложилась довольно пестрая картина в вопросе организации интеграционного взаимодействия. В общем виде, с этой точки зрения, существует два подхода институциональный и функциональный, а также их комбинация в различных соотношениях. Институциональная основа ЕАЭС (Евразийский экономический союз) в 2015 году вышла на новый уровень – уровень экономического союза. Предыдущие уровни – общий рынок (таможенный союз) путем поступательного преобразования были трансформированы в очень сжатые сроки - 3(5) лет. Произошедшие изменения формулируют вопрос, каким же образом осуществлена данная трансформация и отвечает ли она экономическому содержанию общепринятому определению «экономического союза» или даже «общего рынка», т.е. сформировано ли общее экономическое пространство, функционирует свободная торговля товарами и услугами, имеется ли добросовестная конкуренция и существую ли наличные институциональные разрывы? В статье дается попытка определения наличных институциональных разрывов в экономической интеграции стран ЕАЭС. Определены институциональные разрывы различной природы в экономической интеграции ЕАЭС. Делается вывод о сложившейся в ЕАЭС практике инкрементального подхода в проектировании экономической интеграции.

 

Current economic challenges create new approaches and models of integration and interaction. How is the process of economic integration? How is its design, which is its driving force? Practice integration and interaction demonstrates the need for management of integration processes. Along with international bilateral and multilateral agreements, supranational institutions operate with a set of credentials. Sustained is a characteristic feature of economic integration and its gradual complication and transition to higher levels of integration and interaction. In world practice has developed different approaches in organizing the integration and interaction. In general there are two approaches institutional and functional, as well as combinations there of in various proportions. Institutional framework EAEU (Eurasian Economic Union) in 2015 reached a new level - the level of economic union. Previous levels - a common market (customs union) by the progressive transformation has been transformed in a very short period of time - 3 (5) years. These changes formulate a question, how do effect this transformation and whether it meets the economic content of the generally accepted definition of "economic union" or even a "common market". That is, if formed a common economic space, functioning free trade in goods and services, whether there is fair competition and whether institutional gaps? The article presents an attempt to identify existing gaps in the institutional economic integration of the EAEU. Identified institutional gaps of different nature in the economic integration of the EAEU. It is concluded that the current practice in the EAEU incremental approach in the design of economic integration.

 

Ключевые слова: институциональный разрыв, экономическая интеграция, этапы экономической интеграции, ЕАЭС, экономический союз.

 

Keywords: institutional gap, economic integration, the stages of economic integration, EAEU, economic union.

 

 

Постановка проблеми. Усиление интеграционных процессов между национальными экономиками является результатом глобализации. Современные экономические вызовы формируют новые подходы и модели интеграционного взаимодействия. Возникает закономерный вопрос, как определяется процесс экономической интеграции, как осуществляется его конструирование, что является его движущей силой. Практика интеграционного взаимодействия свидетельствует о необходимости управления интеграционными процессами и такой управленческой формой, наряду с международными двусторонними и многосторонними соглашениями, являются наднациональные институциональные образования с определенным набором полномочий. Поступательность - является характерной чертой процессов экономической интеграции, ее постепенного усложнения и перехода к более высоким уровням интеграционного взаимодействия. В мировой практике сложилась довольно пестрая картина в вопросе организации интеграционного взаимодействия. В общем виде, с этой точки зрения, существует два подхода институциональный и функциональный, а также их комбинация в различных соотношениях. Институциональная основа ЕАЭС (Евразийский экономический союз) в 2015 году вышла на новый уровень – уровень экономического союза. Предыдущие уровни – общий рынок (таможенный союз) путем поступательного преобразования были трансформированы в очень сжатые сроки - 3(5) лет. Произошедшие изменения формулируют вопрос, каким же образом осуществлена данная трансформация и отвечает ли она экономическому содержанию общепринятому определению «экономического союза» или даже «общего рынка», т.е. сформировано ли общее экономическое пространство, функционирует свободная торговля товарами и услугами, имеется ли добросовестная конкуренция и существую ли наличные институциональные разрывы?

Анализ последних исследований и публикаций. Проблемами институционального развития социально-экономических систем различных масштабов западные экономисты начали заниматься с конца XIX - начала XX веков, начиная с работ Т.Веблена, У.Митчела и до Д.Норта. Классиками в исследованиях экономической интеграции являются Б.Баласса, Я. Тинберген, Д.Митрани, Е. Хаас и другие. Проблематикой исследований евразийской интеграции занимаются следующие русскоязычные авторы Е.Винокуров, А.Либман, А.Лихачев, Т.Мансуров и многие другие.

Цель статьи. Выявить и описать наличные институциональные разрывы в экономической интеграции, на примере стран ЕАЭС.

Изложение основного материала исследования. Траектория интеграционных процессов современности формируется вокруг универсализации самого явления экономической интеграции. Классическая схема процесса эволюции экономической интеграции, в основе которой лежит одна из фундаментальных работ Б.Баласса [1] берется за основу большинством интеграционных объединений мира. Сегодня, по прошествии, многих десятилетий построения институциональной основы экономической интеграции в различных странах мира, накоплен огромный опыт функционирования интеграционных объединений, или как принято сейчас говорить интеграционных треков, сформированы законодательные инициативы, нормы и правила [2, c.52].

Институциональные разрывы, формирующиеся в процессе экономической интеграции являются одновременно и неизбежными с одной стороны, т.к. любой субъект этого процесса проходит его в первые, и той проблемой, которую возможно разрешать, опираясь на мировой опыт последовательной интеграции, от простых, к более сложным уровням интеграционного взаимодействия, на основе универсализации концепции интеграции.

Институциональный подход к экономике [institutional approach] - подход к изучению функционирования экономической системы, при котором основное внимание уделяется роли социальных, политических и экономических институтов. Последние понимаются в разных источниках по-разному: например, лауреат Нобелевской премии Д.Норт рассматривает институты как набор правил поведения индивидуумов в интересах максимизации богатства. Это разработанные людьми формальные (законы, конституции) и неформальные (договоры, добровольно принятые кодексы поведения) ограничения, а также факторы принуждения (например, институт частной собственности, институты гражданского общества и т.д.). Институциональное развитие экономики, по Д.Норту, происходит под влиянием взаимодействия между институтами и организациями, когда первые определяют правила игры, а вторые являются «игроками» [3].

В других случаях институтами называются, собственно, организации, т.е. государства, правительства, фирмы, так или иначе определяющие функционирование экономической системы, в том числе и юридическое закрепление традиций и норм экономического поведения, складывающихся исторически. При этом понимании институциональный подход рассматривается как «…тип экономического анализа, который делает упор на роль социальных, политических и экономических организаций в определении экономических событий» [4].

Ряд российских ученых исследуют проблему институциональных разрывов не методологическом уровне, и в частности их идеи постулируются следующими аргументами [5]: В сложных институциональных системах неизбежно возникают институциональные разрывы — между смежными институтами, между правилами игры и правилами контроля, наконец, между институциональными уровнями. Такой разрыв означает, что не обеспечена связка между смежными правилами, что новые и существующие институты не комплементарны.

Одной из причин институциональных разрывов может быть несовпадение степени сложности нового института и общего состояния институциональной среды. Высокая эффективность развитых рыночных экономик во многом зависит от наличия таких институтов, как кредитно-банковская система, фондовый рынок, страховые компании, пенсионные фонды. Эти институты снижают риски, минимизируют транзакционные издержки и обеспечивают эффективное распределение ресурсов. Все эти институты можно охарактеризовать как сложные — поскольку их функционирование основано на взаимодействии множества разнообразных агентов. В этом контексте можно утверждать, что эффективная экономическая организация базируется на сложных институтах. Однако чем сложнее институт, тем больше возникает возможностей для оппортунистического поведения, когда один из агентов использует данный институт во вред и вопреки интересам своих контрагентов. Это особенно опасно в неразвитой институциональной среде, в которой отсутствуют механизмы, пресекающие подобную практику.

Институциональные разрывы нередко становятся прямым следствием институциональных реформ, особенно если при их подготовке не учитываются сложность и многоуровневость институциональной системы. При этом само по себе возникновение разрывов между институтами не является трагедией, поскольку предусмотреть все заранее нельзя, а осуществить комплексные изменения сразу на всех уровнях тем более невозможно. Но если не предпринимаются серьезные усилия по преодолению этих разрывов, то можно попасть в ловушку частичных и непоследовательных реформ, когда издержки для общества начинают превышать выгоды. Добавим, что во многих случаях существуют группы игроков, заинтересованные именно в частичных преобразованиях [6].

Процессы универсализации экономической интеграции четко обозначили последовательность этого явления в подавляющем количестве интеграционных объединений в таком порядке: 1. Преференциальная зона торговли (членство в ВТО или отдельные договора между странами о РНБ); 2. ЗСТ; 3. Таможенный Союз (Разновидность - частичный таможенный союз); 4. Общий рынок; 5. Единый рынок (экономический союз); 6. Валютный союз; 7. Банковский союз; 8. Политический союз.

Сформировавшиеся уже институты, такие как в ЕС несомненно обладают авторитетом, что в известной степени определяет поведение «новых» интеграторов; и вместе с авторитетом они обладают и инерционностью, что всегда дает возможность учиться на ошибках других. Эту мысль высказал основоположник институционализма Т.Веблен в своей работе Теория праздного класса [7]. Продуктом соперничества международных акторов и есть появление и развитие различных интеграционных треков. Современники-интеграторы из РФ, такие как, например, С. Глазьев утверждает, что они все делают в ЕврАзЭС, учитывая опыт ЕС. Однако перспективы развития объединения, которые были бы закреплены на уровне не только нормативных документов по созданию организационной структуры, или юридического оформления ЕАЭС в 2015 году, а формирование мощного пула программных индикаторов, наряду с контекстными, к сожалению, мы не встречаем. Ключевым вопросом по нашему мнению является качество интеграционного объединения, а не скорость присоединения или количество подписанных соглашений.

Декларируемой целью ЕАЄС является обеспечение свободы движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы, а также проведение скоординированной, согласованной или единой политики в отраслях экономики.

Государствами–членами Евразийского экономического союза являются Республика Армения, Республика Беларусь, Республика Казахстан и Российская Федерация (на 1.03.2015).

ЕАЭС создан в целях всесторонней модернизации, кооперации и повышения конкурентоспособности национальных экономик и создания условий для стабильного развития в интересах повышения жизненного уровня населения государств-членов [8].

На повестке дня пока только формирование видения, например в рамках форсайт-сессии «Евразийское экономическое пространство: возможные сценарии институционального развития»[9]. Напротив, в ЕС существует продвинутая концепция таргетирования будущего состояния стран-членов объединения, в частности Europe 2020 indicators, то есть осуществляется долгосрочное планирование ведения, как хозяйства, так и социально-экономического развития в целом; в соответствии с их показателями корректируется и микроэкономическая политика, как на уровне ЕС так и на уровне стран-членов. В этом случае, по нашему мнению, институциональным разрывом является именно отсутствие такого планирования и соответствующих норм в ЕАЭС.

К институциональным разрывам очевидной природы мы причисляем - НЕ членство Р.Казахстан в ВТО (членство ожидается среднесрочной перспективе) и Р.Беларусь (отсутствует даже перспектива членства ВТО) создает препятствия в развитии интеграционных процессов.

В то же время следует отметить, что преодоление этих проблем, по крайней мере, их понимание и описание, осознается большинством экономистов-международников. Как отмечает Мансуров Т.А. для полноформатного функционирования ЕЭП ЕврАзЭС необходимо согласование экономической политики между странами-участницами. Вспоминая работы выдающегося голландского экономиста Яна Тинбергена по экономической интеграции и концепции дирижизма следует принять во внимание, что это согласование экономической политики и есть процессом экономической интеграции.

Анализ опыта интеграционного развития в мире и на постсоветском пространстве позволил обосновать механизмы реализации двух главных направлений развития ЕАЭС, которые нашли свое отражение в базовых документах, раскрывающих решения глав государств-членов Сообщества. Первое направление - содействие продвижению государств ЕАЭС к образованию Таможенного союза, создание которого, в свою очередь, открывает путь для формирования Единого экономического пространства. Это обеспечивает свободное движение товаров, услуг и капитала и трудовых ресурсов, а также информационных ресурсов, и создает условия для эффективной координации макроэкономической политики стран-участниц.

Второе направление — координация подходов государств СНГ/ЕАЭС при их интеграции в мировую экономику и международную торговую систему [10, с. 117].

Вследствие большой заинтересованности РФ в усилении своего политического влияния на постсоветском пространстве российской стороной инициируется мощная пропагандистская кампания. Ее цель - нейтрализовать беспокойство реинтегрированных стран, возникающее вследствие незначительных эффектов интеграции, заменив ожиданиями будущих выгод, убедить другие постсоветские страны, еще не являющиеся членами таможенного союза (ТС), в преимуществах евразийской интеграции. В течение нескольких лет межгосударственные институты ТС на регулярной основе организуют публикацию расчетов исключительно положительных эффектов евразийской интеграции для действующих и будущих ее участников. Одно из последних таких исследований было посвящено прогнозированию достижений евразийского экономического пространства с участием Украины в перспективе 2030 г [11].

Результативность таможенного союза не вполне понятна, эффекты не до конца исследованы, и в этих условиях переход к следующему этапу свидетельствует скорее об отсутствии цели или мотивации тщательного исследования воздействий такой интеграции на национальные интересы стран-участниц этого процесса. По сути, мы сталкиваемся с таким подходом в управлении процессом институциональной интеграции, который не имеет четких индикаторов эффективности.

Определенным подтверждением данного промежуточного вывода являются результаты российских ученых «по срокам передачи регуляторных полномочий на наднациональный уровень, проект ТС и ЕЭП существенно опережает все известные примеры РИО (прим. автора региональные интеграционные объединения), созданных по «традиционной» модели, так что опыт последних, накопленный на протяжении десятилетий последовательной интеграции, лишь в ограниченной мере и с оговорками может быть использован для обеспечения успеха «форсированной» интеграции в ТС и ЕЭП» [12, c.3].

Таможенный союз не сформирован, не отменены все ограничения на внутрисоюзную торговлю. Несмотря на это создается экономический союз, т.е. происходит переход на следующий этап интеграционного взаимодействия. С институциональной точки зрения можно утверждать, что между странами ЕАЭС функционирует только частичный таможенный союз. Это свидетельствует об институциональном разрыве, природа которого лежит во взаимодействии различных иерархических уровней экономической интеграции [2, c.61].

В настоящее время система тарифных и нетарифных ограничений предусматривает квоты на поставки нефти в Р.Беларусь и Р.Казахстан, запрет на поставку светлых нефтепродуктов из Р.Казахстана в третьи государства, запрет на поставку темных нефтепродуктов из РФ в Р.Казахстан, балансовые поставки по светлым нефтепродуктам в Р.Казахстан. Кроме того, Р.Беларусь обязана применять экспортную пошлину к нефтепродуктам, которые экспортируются из этой страны, и в полном объеме возмещать все эти суммы в бюджет РФ. Сценарий полного снятия всех ограничений, по словам замминистра, содержит самые большие риски, потому что в этом случае Россия "теоретически может лишиться вообще нефтяных доходов, речь идет о сумме порядка 33 млрд долларов США дополнительных потерь ежегодно" [13].

Острота обсуждения отдельных институциональных разрывов «зашкаливает», что наглядно демонстрирует заявления президента Р.Беларусь Лукашенко А. «В основе Евразийского экономического союза должен лежать полноформатный таможенный союз. Между его членами не должно быть никаких ограничений в движении товаров, какими бы чувствительными они ни были. Новаторские предложения по срокам реализации договоренностей через 10 лет, то есть к 2025 году, по меньшей мере, звучат странно. Если мы не готовы принимать меры сейчас, то это надо открыто признать» [14].

На рис. 1 представлена схема институциональных разрывов в современном ЕАЭС, где видно, что на этапе экономического союза в рамках объединения не реализованы до конца принципы даже таможенного союза, не говоря о более высоких уровнях интеграции.

 

Рис. 1. Институциональные разрывы в экономической интеграции

Источник: составлено автором на основе [15]

 

Исследуя детали проблемы институционального разрыва на уровне частичный таможенный союз – таможенный союз следует пояснить следующее: в случае экспорта из Р.Беларуси нефтепродуктов экспортная пошлина перечисляется в российский бюджет. Вместе с тем при экспорте Р.Беларусь собственной нефти в третьи страны (а это примерно 1,7 млн т) все вывозные пошлины остаются в бюджете Р.Беларуси. Таким образом, только благодаря применению правила торговли в таможенном союзе белорусский бюджет в 2012 г. должен был сэкономить 2,3 млрд долл. (а в течение 2012-2014 гг. - 6 млрд долл. США). Годовой эффект от новых условий поставок российской нефти на белорусские НПЗ оценивался в 700 млн долл. США. Негативной составляющей процесса либерализации рынка энергоносителей внутри ЕАЭС для Беларуси стало направление в полном объеме или части экспортных пошлин на продукты нефтепереработки при их экспорте в третьи страны в государственный бюджет РФ.

В проекте договора о Евразийском экономическом союзе сформулирована базовая конструкция энергетического рынка, которая предполагает следующее:

Стороны договорились, что не позднее 2025 года начнут функционировать общие рынки нефти, нефтепродуктов, газа. Общий рынок электроэнергии начинает работать чуть ранее этого срока, поскольку к нему велась подготовка на протяжении двух лет. В 2016 году президенты утвердят концепцию по формированию каждого из этих рынков: нефти, нефтепродуктов, газа. В 2018 году будет утверждена программа по формированию этих рынков. Чтобы запустить работу общих рынков, потребуется подписание специальных международных договоров, которые прописаны в проекте договора о Евразийском экономическом союзе. До 2025 года вопросы, связанные с взаимодействием в сфере нефти, нефтепродуктов и газа, будут урегулированы в соответствии с действующими соглашениями, заключенными в 2010 году, и в соответствии с дополнительными двусторонними договоренностями, которые будут подписаны и обеспечат удовлетворяющий стороны статус взаимодействия в этих сферах на весь период до формирования общего рынка [14].

Современный вооруженный конфликт в Луганской и Донецкой областях Украины, аннексия РФ Крыма ставит еще острее на повестку дня вопрос о применении международных экономических санкций. Применение этих санкций, направлены на одного участника ЕАЭС – РФ, что приводит к деформации общего экономического пространства, а введение т.н. «антисанкций» со стороны РФ лишь усиливает этот эффект.

Украина со времени создания независимого государства глубоко интегрировалась в глобальную экономику, однако остается одной из немногих крупных стран на европейском пространстве, не вошедших в интеграционные объединения дальше ЗСТ. Зона свободной торговли, которая начала функционировать в 2012 году между Украиной и странами ЕАСТ (Европейская ассоциация свободной торговли) безусловно, не может определять и ключевым образом влиять на развитие интеграционной стратегии страны. Поэтому учитывая как общемировые тенденции к «торгово-экономическому блокированию», так и современное неопределенное положение Украины, можно прогнозировать, что в ближайшее время будет происходить рост соперничества между Россией и ЕС относительно влияния на процессы экономической интеграции Украины и других стран-соседей. Аналогичную точку зрения встречаем у Винокурова Е. и Либмана А. «…уже полтора десятилетия разворачивается конкуренция между двумя группами проектов: «расширенного ЕС», включающего институты Европейской политики добрососедства и Восточного партнерства, и постсоветской интеграцией. Это соперничество происходит как на уровне политических решений, так и концептуальных дискуссий, и затрагивает Украину, Молдову и Беларусь, а также страны Кавказа» [16, c.143].

Объективно Украина заинтересована в углубленном экономическом взаимодействии со странами Таможенного союза ЕврАзЭС/ЕАЭС. Вместе с тем Украина также заинтересована в углублении интеграции с ЕC и остальным миром, что соответствует национальным интересам государства и отражено в законодательстве и Конституции Украины.

Выводы. Из вышеизложенного следует, что институциональная структура ЕАЭС находится в стадии формирования и характеризуется наличными институциональными разрывами в экономической интеграции. К наличным институциональным разрывам в экономической интеграции мы относим следующие:

1. Между странами ЕАЭС функционирует только частичный таможенный союз. Это свидетельствует об институциональном разрыве, природа которого лежит во взаимодействии различных иерархических уровней экономической интеграции.

2. Инкрементальный подход в конструировании экономической интеграции, формирует, по нашему мнению, институциональный разрыв, в основе которого лежит отсутствие долгосрочного планирования и соответствующих норм в ЕврАзЭС/ЕАЭС.

3. К институциональным разрывам очевидной природы мы причисляем - не членство Р.Казахстан в ВТО (членство ожидается среднесрочной перспективе) и Р.Беларусь (отсутствует даже перспектива членства ВТО) создает препятствия в развитии интеграционных процессов.

4. Применение международных экономических санкций и т.н. «антисанкций» в отношении РФ искривляет общее экономическое пространство всего союза.

 

Література:

1. Balassa, B. (1961). The Theory of Economic Integration. Homewood, Illinois: Richard D. Irwin.

2. Беренда С. В. Конкуренция интеграционных треков: биполярная концепция для Украины / С. В. Беренда. – Saarbrucken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2014. – 128 с.

3. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики \ Пер. С англ. А.Н. Нестеренко; предисл. и. науч. ред.. Б.З. Мильнера. — М.: Фонд экономической книги “Начала ”, 1997. — 180 с.

4. Экономико-математический словарь: Словарь современной экономической науки. — М.: Дело. Л. И. Лопатников. 2003.

5. Институты: От заимствования к выращиванию: Опыт российских реформ и возможное культивирование институциональных изменений / Кузьминов Я.И., [и др.]. - М.: ГУ–ВШЭ, 2005. – с. 10-18.

6. Неllman J. Winners Take All: The Politics of Partial Reform in Postcommunist Тransitions//World Politics. 1998. Vol. 50. No. 2 Р. 203-234.

7. Веблен Т. Теория праздного класса / Т. Веблен: пер. с англ. С. Г. Сорокина. – М.: Прогресс-Москва, 1984. – 346 с.

8. Евразийский экономический союз [Электронный ресурс]: официальный веб-сайт – Режим доступа: http://www.eaeunion.org – Название с экрана.

9. Представители ЕЭК обсудили с экспертным сообществом модели и сценарии экономического развития Евразийского экономического союза до 2030 года [Электронный ресурс]: официальный веб-сайт – Режим доступа: http://www.eurasiancommission.org/ru/nae/news/Pages/15-09-2014-2.aspx – Название с экрана.

10. Методологические и институциональные основы интеграции стран ЕврАзЭС: диссертация ... доктора экономических наук: 08.00.14 / Мансуров Таир Аймухаметович; [Место защиты: Институт экономики РАН] Москва, 2012

11. Комплексная оценка макроэкономического эффекта различных форм глубокого экономического сотрудничества Украины со странами Таможенного союза и Единого экономического пространства в рамках ЕврАзЭС [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.eabr.org/general//upload/reports/Ukraina_doklad-tekst.pdf

12. Аннотация результатов НИР [Электронный ресурс]: официальный веб-сайт – Режим доступа: http://www.eurasiancommission.org/ru/NIR/Lists/List/Attachments/31/Аннотация-06.11.2013.pdf.

13. РФ рассчитывает на сохранение ограничений в торговле нефтепродуктами между странами ТС [Электронный ресурс]: официальный веб-сайт – Режим доступа: http://itar-tass.com/ekonomika/1145242 – Название с экрана.

14. Официальный Интернет-портал президента Республики Беларусь [Электронный ресурс]: официальный веб-сайт – Режим доступа: http://president.gov.by/ru/news_ru/view/zasedanie-vysshego-evrazijskogo-ekonomicheskogo-soveta-na-urovne-glav-gosudarstv-29-aprelja-sostoitsja-v-8604/ – Название с экрана.

15. Евразийская экономическая комиссия [Электронный ресурс]: официальный веб-сайт – Режим доступа: http://www.eurasiancommission.org/en/Documents/broshura26_ENGL_2014.pdf – Название с экрана.

16. Винокуров Е.Ю. Евразийская континентальная интеграция / Е.Ю.Винокуров, А.М. Либман. –EBD, Санкт-Петербург, 2012. – 224 с.

 

References.

1. Balassa, B. (1961), The Theory of Economic Integration. Homewood, Illinois: Richard D. Irwin, USA.

2. Berenda, S.V. (2014), Konkurencija integracionnyh trekov: bipoljarnaja koncepcija dlja Ukrainy [Competition integration tracks: bipolar concept for Ukraine], LAP LAMBERT Academic Publishing, Saarbrucken, Germany.

3. Nort, D. (1997), Instituty, institucional'nye izmenenija i funkcionirovanie jekonomiki [Institutions, institutional change and economic performance], Fond jekonomicheskoj knigi “Nachala”, Moscow, Russia.

4. Lopatnikov, L. I. (2003), Jekonomiko-matematicheskij slovar': Slovar' sovremennoj jekonomicheskoj nauki [Economics and Mathematics Dictionary: Dictionary of modern economics], Delo, Moscow, Russia.

5. Kuz'minov, Ja.I., Radaev, V.V., Jakovlev, A.A., Jasin, E.G. (2005), Instituty: Ot zaimstvovanija k vyrashhivaniju: Opyt rossijskih reform i vozmozhnoe kul'tivirovanie institucional'nyh izmenenij [Institutions: From Drawing to grow: Experience of Russian reforms and the possible cultivation of institutional change], GU–VShJe, Moscow, Russia.

6. Неllman, J. (1998), “Winners Take All: The Politics of Partial Reform in Postcommunist Тransitions”, World Politics, Vol. 50. No. 2, pp. 203-234.

7. Veblen, T. (1984), Teorija prazdnogo klassa [Theory Of The Leisure Class], Progress-Moskva, Russia.

8. The official site of The Eurasian Economic Union (2015), “About the union”, available at: http://www.eaeunion.org (Accessed 19 April 2015).

9. The official site of The Eurasian Economic Commission (2014), “Predstaviteli EJeK obsudili s jekspertnym soobshhestvom modeli i scenarii jekonomicheskogo razvitija Evrazijskogo jekonomicheskogo sojuza do 2030 goda”, available at:  http://www.eurasiancommission.org/ru/nae/news/Pages/15-09-2014-2.aspx (Accessed 15 April 2015).

10. Mansurov, T.A. (2012), “Methodological and institutional framework of integration of the EurAsEC countries”, Abstract of Doctor of Economics dissertation, Global economy, Institute of Economics, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia.

11. The official site of The Eurasian Development Bank (2012), “Kompleksnaja ocenka makrojekonomicheskogo jeffekta razlichnyh form glubokogo jekonomicheskogo sotrudnichestva Ukrainy so stranami Tamozhennogo sojuza i Edinogo jekonomicheskogo prostranstva v ramkah EvrAzJeS”, available at: http://www.eabr.org/general//upload/reports/Ukraina_doklad-tekst.pdf (Accessed 10 April 2015).

12. The official site of The Eurasian Economic Commission (2013), “Annotacija rezul'tatov NIR”, available at: http://www.eurasiancommission.org/ru/NIR/Lists/List/Attachments/31/Annotacija-06.11.2013.pdf (Accessed 11 April 2014).

13. The official site of Russian News Agency TASS (2014) “RF rasschityvaet na sohranenie ogranichenij v torgovle nefteproduktami mezhdu stranami TS”, available at: http://itar-tass.com/ekonomika/1145242 (Accessed 1 April 2015).

14. The official site of The Press Service of the President of the Republic of Belarus (2014) “Zasedanie Vysshego Evrazijskogo e'konomicheskogo soveta”, available at: http://president.gov.by/ru/news_ru/view/zasedanie-vysshego-evrazijskogo-ekonomicheskogo-soveta-na-urovne-glav-gosudarstv-29-aprelja-sostoitsja-v-8604/ (Accessed 5 April 2015).

15. The official site of The Eurasian Economic Commission (2014), “Eurasian Economic integration: Facts and Figures”, available at: http://www.eurasiancommission.org/en/Documents/broshura26_ENGL_2014.pdf (Accessed 5 April 2015).

16. Vinokurov, E.Ju. and Libman, A.M. (2012), Evraziyskaya kontinentalnaya integraciya [Eurasian Continental Integration], EDB, Saint Petersburg, Russia.

 

Стаття надійшла до редакції 17.04.2015 р.